Когда появилась первая вычислительная машина в ссср
История электронной вычислительной техники в СССР
Если бы только Джон фон Нейман в 40-х годах XX века знал, насколько по-другому будет выглядеть мир через семьдесят лет. В том числе благодаря его значимому вкладу в создание и развитие теории ЭВМ. А без этой техники было бы невозможно запустить человека в космос, относительно достоверно предсказать погоду, анализировать рынки и проводить другие сложнейшие вычисления, на которые у обычных людей раньше уходили целые месяцы, если не годы.
Да, сейчас у любого из нас в кармане лежит мобильный телефон с невероятной скоростью и объёмом вычислений, но раньше для всего этого были необходимы громоздкие шкафы с дорогой и очень ненадёжной техникой. О том, как учёные развивали вычислительную технику и каких успехов смог добиться СССР в этой сфере, я постараюсь кратко рассказать в этой статье.
Думаю, никто из читателей не сомневается в том, что самыми первыми заказчиками ЭВМ являлись государство и армия, у которых были деньги на создание и запуск в серийное производство огромных вычислительных машин. Самые первые из них использовались американцами при разработке термоядерной бомбы уже после уничтожения Хиросимы и Нагасаки. Но эти машины были лишь единичными разработками, а нас здесь прежде всего интересуют самые заметные серийные модели, поскольку только при помощи массовости они могли принести наибольшую пользу для общества. Подчёркиваю, именно массовости. Вы можете создать мощнейший в мире суперкомпьютер, но абстрактному инженеру Анатолию на каком-нибудь провинциальном заводе она особой пользы не принесёт. Как он в лучшем случае считал на примитивных вычислительных машинах, так он до пенсии и будет за ними сидеть. И это в лучшем случае, когда эта самая вычислительная машина у него есть. Поэтому для более равномерного развития производств необходима пусть и не самая мощная, но зато простая и надёжная техника, чтобы даже баба Клава из бухгалтерии, которая начала свой карьерный путь ещё при Николае II, смогла её использовать с благими целями.
А теперь от просто к немного сложному. Технической основой автоматизации вычислений для первого поколения ЭВМ стали вакуумные лампы (да, те самые, именно с их помощью ценители музыки добиваются «лампового» звучания), у которых при помощи работы с напряжением можно было создать двоичную систему исчисления (то есть в ней существуют только 0 и 1, а остальные буквы, цифры и т.п. представляют собой их комбинации разной длины, что продолжает быть стандартом и в наше время), являвшуюся одним из основных элементов архитектуры фон Неймана. Однако у них были три явные проблемы: большой размер, большое энергопотребление и низкая надёжность. Причём последнее создавало дополнительные проблемы, поскольку не всегда было возможно определить, насколько правильные данные выдаёт машина, ведь в каждой было по несколько тысяч ламп, а поломка одной уже давала ошибку в вычислениях. И если в вопросе сельского хозяйства плюс минус десяток килограмм удобрений погоды не делали, то вот при разговоре о ядерной сфере, медицине и исследовании космоса об отклонении не может идти и речи, потому что цена ошибки вырастает в миллионы раз. Но работали с тем, что есть, поскольку возможность широкомасштабного использования значительно более прогрессивных транзисторов в ЭВМ ещё лишь прорабатывалась.
Так «изнутри» выглядела первая советская ЭВМ МЭСМ. Все схемы данной машины находились не в стойках или шкафах, как это стало принято позже, а были развешаны по стенам помещения
Если уж я говорю о транзисторах, то для начала необходимо пояснить, в чём был смысл в переходе на них. По сравнению со старыми-добрыми лампами они были дороже, но при этом потребляли меньше энергии, имели большую производительность и меньшие габариты при повышенной надёжности. А что означает уменьшение габаритов? Правильно, в тот же самый объём можно поместить ещё больше оборудования, повысив его эффективность. Однако для этого оборудования понадобится и новое охлаждение, потому что одной проточной вентиляции здесь уже не хватит. Если у вас техника выполняет миллион операций в секунду, то тут даже открытая форточка и махание дверью не помогут, поэтому стали появляться системы водяного, а на западе и фреонового охлаждения, которые было проще монтировать, чем громоздкие вентиляции, прокачивающие сотни кубометров воздуха в час.
Академик Сергей Алексеевич Лебедев, один из основателей и самых видных деятелей отечественной инфоматики
Возвращаясь к транзисторной части серии БЭСМ. На гражданке это были БЭСМ-3 — БЭСМ-6, в последней из которых производительность взлетела до одного миллиона операций в секунду, 50 кВт потребляемой энергии и занимаемой площади всего лишь 225 квадратных метров. В армии же её модификации использовались в войсках ПВО и ПРО, а самая последняя версия в 1975 даже стала частью зенитно-ракетного комплекса С-300.
Вот вроде бы всё так хорошо складывается: растёт производительность техники, внедряются новые технологии. Но где-то же должен быть подвох. Правильно, он был. И был он в размерах серий, которыми выпускались отечественные ЭВМ. Из всех гражданских машин серии БЭСМ за сотню перевалила только серия БЭСМ-6, которых за 19 лет выпуска создали 355 штук. Да, были ещё серии пензенские «Урал», белорусские «Весна», «Минск», «Снег», ереванские «Наири», киевские «Мир» и ряд других моделей, но они всё ещё не могли обеспечить огромную страну достаточными вычислительными мощностями. Кроме малого числа самих станций ещё существовала проблема с их моделью распространения: их невозможно было просто купить: в СССР все ЭВМ распределялись по согласованию с высшими структурами.
Достаточно оригинальная схема расстановки шкафов оборудования для CDC 6600. Через пустой центральный квадрат шли основные кабели и охлаждение
К сожалению, на стороне американцев действительно были производительность и большие экономические ресурсы, но у СССР на руках всё ещё оставался один козырь — архитектура. Вот только с ней была ещё одна проблема: каждая команда инженеров считала своим долгом при создании ЭВМ сделать под неё внутреннюю архитектуру с нуля, часть технических решений тоже с нуля, а иногда даже и свой собственный язык программирования с трансляторами.
Минутка лирического отступления, если позволите. Если компьютерную архитектуру можно связать аналогией с обычной архитектурой (физическая и программная часть компьютера соотносятся с тем, как сделано само здание и в чём заключается его функционал), то языки программирования — это смесь языков в понимании лингвистов и математиков. Каждый язык программирования отличается от другого, как и самые настоящие языки, но отличается функционалом (поэтому для сильно отличающихся сфер разработки принято использовать разные ЯП), который в него заложен, или на крайний случай самым обычным синтаксисом. Для примера можно взять трёх долгожителей мира IT: языки COBOL (с 1959 года), Fortran (c 1957 года) и Assembler (с 1949 года). COBOL создавался в первую очередь для нужд бизнеса, поэтому хорошо умеет работать с файлами. Fortran был разработан IBM для работы со сложной формульной математикой, где было необходимо максимально оптимизировать расчёты, не потеряв при этом их точность. Assembler же был создан для ускорения операций в тех местах, где могли найтись те или иные «бутылочные горлышки» (будь то ограничения в техническом плане или необходимость провести вычисления за короткий промежуток времени). Ещё в СССР был очень популярен ALGOL 68, созданный под эгидой ЮНЕСКО, для которого всегда было важно быстро и правильно обрабатывать большие объёмы информации. Думаю, на этом короткое лирическое отступление можно завершить, поэтому давайте вернёмся к проблеме очень широкого технического разнообразия в сфере советских ЭВМ 60-х.
А если у вас все машины работают по-разному, к ним не то что периферию одинаковую не подключишь, даже одну программу не факт, что сможешь запустить. Поэтому уже в 1966 году при переходе от обычных транзисторов к микросхемам (от второго поколения ЭВМ к третьему) наверху решили, что пора бы уже и меру знать, создав заказ по опытно-конструкторской работе «Ряд», которая подразумевала всеобщую стандартизацию компьютерной техники путём вольного заимствования элементов из IMB 360. Однако:
«В 1984 году в Москве состоялась выставка «ЭВМ в Советской армии». Я, естественно, приехал. Там было представлено более 200 типов ЭВМ, не считая мелких брызгов. А что такое 200 ЭВМ? Это 200 операционных систем, 200 комплектов ЗИП — запасных изделий и приборов. Я несколько раз выступал в оборонном отделе ЦК КПСС в Москве: «Давайте сделаем одну машину». «Андрей, не лезь», — отвечали мне вежливо, но твердо. Была «Броня» — базовая телефонная станция Советской армии. В ней три машины разных. Одна для коммутации, другая для управления сетью, третья для работы с оператором. С разными системами команд, с разными операционными системами, три комплекта офицеров надо, чтобы обслуживали. Тысяча номеров всего-то — маленькая станция! Три ЭВМ — куда это годится? И когда я пытался ругаться, мне снова говорили: не лезь.»
Из интервью завкафедрой системного программирования Матмеха СПбГУ, профессора, доктора физмат наук Андрея Николаевича Терехова компании DataArt, 2019 г.
Да, в промежутке с 1966 по 1984 в армии с унификацией что-то не задалось, поэтому у них сохранился ровно тот же зоопарк (и это ведь только образцы, доступные для гражданских) техники, что и до принятия «Ряда». Видимо, на армию она не распространялась. Зато в жизни гражданской всё начало меняться после начала копирования IBM 360. Когда я впервые прочитал об этом заимствовании, у меня возник вопрос: «А как тогда американцы не засудили советскую сторону за полное копирование архитектуры?» Всё просто: тогда традиция регистрации патентных прав на всё в этой вселенной ещё не была так распространена.
«Выноси всё, что не прибито, а всё, что прибито, выламывай и тоже уноси.»
ЕС-1035 (одна из машин серии ЕС ЭВМ) во Фрайберге, ГДР, 1981
Унификация даёт нам что? Правильно, единый набор программ, средство от геморроя и совместимые со всем периферийные устройства (клавиатуры, наушники, а потом и мыши, и всё остальное, что мы сейчас можем воткнуть в порты наших компьютеров, телефонов, телевизоров и холодильников).
А что она у нас отбирает? В первую очередь при заимствовании иностранного мы теряем то преимущество в архитектуре, которое удалось создать ранее благодаря разработке техники с нуля, в то время как на западе некоторые не самые удачные старые наработки ложились в базу для новых. Ещё мы лишаемся полёта мысли и пространства для интеллектуального творчества, которое было важно для многих инженеров. Ведь когда у вас идёт стандартизация, то кроме небольшого улучшения уже имеющихся возможностей техники вы можете сделать приблизительно ничего. Ну, или ищите армейские заказы. Сам академик Лебедев называл полное копирование технологических наработок США путём для догоняющих, однако, как мне кажется, тут всё же стоило пойти на подобные жертвы, что будет объяснено чуть позже.
Хотя и находились смельчаки, разрабатывавшие технику не с архитектурой IBM. Взять, к примеру серию СМ ЭВМ (система малых ЭВМ, 70-80-е годы), основанную на отечественных разработках. Благодаря разделению на четыре подсерии данная линейка была совместима с техникой трёх других американских гигантов IT-индустрии тех времён: HP, DEC (в двух разных линейках) и Intel. А совместимость с западными ЭВМ позволяла продавать советскую технику через одно из подразделений Внешторга в капстраны, что повышало шансы создателей на увеличение бюджета на разработку новых машин и доводку тех, что уже готовились или были недавно пущены в серию.
Что же можно сказать о том, как повлияла ЕС ЭВМ, производство которой велось с начала семидесятых до конца девяностых, на отечественную разработку? Пусть лучше на это ответит приведённая ниже цитата.
«Пять лет назад на конференции в Казани разгорелся спор по поводу копирования ЕС ЭВМ. Хорошо или плохо? Естественно, мы все сказали, что это была огромная стратегическая ошибка. Встает дядька, бывший директор какого-то завода: «Вы все дураки. ЕС ЭВМ разных было выпущено 17 тысяч штук. Мы сделали китайский скачок и помогли сдвинуться с мертвой точки. Да, своровали огромное количество программного обеспечения. «У нас была БЭСМ-6», — говорим. — «Да, с тремя операционными системами говенными».
Из интервью завкафедрой системного программирования Матмеха СПбГУ, профессора, доктора физмат наук Андрея Николаевича Терехова компании DataArt, 2019
Кроме огромных систем вполне возможно было встретить и вот такие вполне миниатюрные ЕС-1068
Только задумайтесь, силами стран ОВД (СССР, ГДР, Чехословакия, Польша, Болгария), а потом и отдельно в РФ было создано 17 тысяч компьютеров, что как минимум на порядок превосходит то количество ЭВМ, что были произведены в стране до этого. Вся линейка насчитывала в себе больше 20 разных моделей и подразделялась на четыре ряда:
— первый ряд состоял из стандартных машин с производительностью от 2 750 до 700 000 операций в секунду (1971-1978);
— второй ряд представлял собой техническое развитие предыдущих разработок. Здесь уже можно было получить от 150 000 до 4 000 000 операций в секунду (1977-1984);
— третий ряд был во многом аналогичен второму, но после производства он ещё должен был пройти военную приёмку, показав, что способен защитить от несанкционированного доступа данные (1983-1988);
— и последний четвёртый ряд был готов к выпуску уже после распада СССР и отличался от предыдущих моделей в первую очередь объёмом оперативной памяти и рядом на тот момент современных наработок.
На базе ЕС ЭВМ даже хотели сделать суперкомпьютер… Однако стоит помнить, что западная компьютерная архитектура наследовала свои старые проблемы, из-за чего они перекочевали и к нам, создавая ещё больше проблем для совместимости старых и новых моделей советских ЭВМ. К тому же одни США за это время наштамповали ещё больше и частично даже мощнее, что вполне компенсировало программные недостатки. С каждым новым техническим поколением разрыв по суммарным мощностям между странами социалистического блока и США только рос. А ведь нельзя забывать про Великобританию, ФРГ и Японию.
Ну, а потом случился 1991. Финансирование почти всех разработок накрылось медным тазом, похоронив под собой и проект суперкомпьютера на базе ЕС ЭВМ. В живых остался только армейский суперкомпьютер «Эльбрус» (часть из которых работает в гос. организациях и по сей день, а наработки по нему до сих пор используются для создания отечественных процессоров одноимённой линейки для новых суперкомпьютеров), хотя его третья модификация тоже скончалась в безденежье девяностых. А что до организаций, занимавшихся созданием советских ЭВМ, то многие из них как раз тогда и сгинули (поскольку в прямом смысле народных ЭВМ, доступных в больших объёмах для обычного потребителя, у нас в больших сериях не было, в то время как мировой рынок уже начал переход к персональным компьютерам), а если и смогли удержаться на плаву, то только за счёт частных заказов с запада, а в нулевых и из Китая, который, к примеру, закупал у нас вычислительное оборудование для своих АЭС.
Суперкомпьютер Ростеха, в основе которого лежат процессоры «Эльбрус-8С»
Развал СССР безусловно лишил его бывших участников шансов на конкуренцию с западом, поскольку предприятия, раньше находившееся в одних границах, теперь должны были бороться не только с рынком, но и со множеством границ, которые приходилось преодолевать в ходе сотрудничества. Да и про резкий отток многих технических специалистов в Европу и США тоже не стоит забывать. Сейчас ведутся попытки вернуть на прежний уровень эту некогда огромную сферу, но особых перспектив, тем более в сравнении с США и Китаем, тут не видно.
Сделано в СССР. История развития отечественного компьютеростроения
Не так давно мы рассказали вам про архитектуру новейшего российского процессора «Эльбрус-4С», разработанного компанией МЦСТ. Была затронута и ее история развития. На сегодняшний день эта фирма — чуть ли не единственный оплот отечественного компьютеростроения. На наш взгляд, было бы неправильно не уделить немного внимания разработкам СССР. Да, советское компьютеростроение нельзя назвать передовым, однако инженеры, ученые и государство все же уделяли ему достаточное количество времени и сил.
Персональный компьютер «Агат»
Первая советская электронно-вычислительная машина была сконструирована и введена в эксплуатацию недалеко от города Киева. С появлением первого компьютера в Союзе и на территории континентальной Европы связывают имя Сергея Лебедева (1902-1974 гг.). В 1997 году ученая мировая общественность признала его пионером вычислительной техники, и в том же году Международное компьютерное общество выпустило медаль с надписью: «С.А. Лебедев — разработчик и конструктор первого компьютера в Советском Союзе. Основоположник советского компьютеростроения». Всего при непосредственном участии академика было создано 18 электронно-вычислительных машин, 15 из которых переросли в серийное производство.
Сергей Алексеевич Лебедев — основоположник вычислительной техники в СССР
В 1944-м, после назначения на должность директора Института энергетики АН УССР, академик с семьей переезжает в Киев. До создания революционной разработки остается еще долгих четыре года. Данный институт специализировался по двум направлениям: электротехническое и теплотехническое. Волевым решением директор разделяет два не совсем совместимых научных направления и возглавляет Институт электроники. Лаборатория института переезжает в предместье Киева (Феофания, бывший монастырь). Именно там и воплощается в жизнь давнишняя мечта профессора Лебедева — создать электронно-цифровую счетную машину.
Первый компьютер СССР
Всего в МЭСМ было использовано порядка 6 тысяч различных электронных ламп, устройству требовалась мощность в 25 кВт. Программирование происходило за счет ввода данных с перфолент или в результате набора кодов на штекерном коммутаторе. Вывод данных производился посредством электромеханического печатающего устройства или путем фотографирования.
Несмотря на максимально возможную автономную работу МЭСМ, определение и устранение неполадок все же происходило вручную или посредством полуавтоматического регулирования. Во время испытаний компьютеру было предложено решить несколько задач, после чего разработчики заключили, что машина способна производить вычисления, неподвластные человеческому разуму. Публичная демонстрация возможностей малой электронной счетной машины произошла в 1951 году. С этого момента устройство считается введенным в эксплуатацию первым советским электронно-вычислительным аппаратом. Над созданием МЭСМ под руководством Лебедева работало всего 12 инженеров, 15 техников и монтажниц.
Несмотря на ряд существенных ограничений, первый компьютер, сделанный в СССР, работал в соответствии с требованиями своего времени. По этой причине машине академика Лебедева было доверено проводить расчеты по решению научно-технических и народно-хозяйственных задач. Опыт, накопленный в процессе разработки машины, был использован при создании БЭСМ, а сама МЭСМ рассматривалась в качестве действующего макета, на котором отрабатывались принципы построения большой ЭВМ. Первый «блин» академика Лебедева на пути развития программирования и разработок широкого круга вопросов вычислительной математики не оказался комом. Машину применяли как для текущих задач, так и рассматривали прототипом более усовершенствованных аппаратов.
Успех Лебедева был высоко оценен в высших эшелонах власти, и в 1952 году академик получил назначение на руководящую должность института в Москве. Малая электронная счетная машина, произведенная в единичном экземпляре, использовалась до 1957 года, после чего устройство демонтировали, разобрали на составляющие и поместили в лабораториях Политехнического института в Киеве, где части МЭСМ служили студентам в лабораторных исследованиях.
ЭВМ серии «М»
В 1952-м году появилась М-2, производительность которой выросла в сто раз, а число ламп увеличилось лишь вдвое. Этого удалось достичь за счет использования управляющих полупроводниковых диодов. Но инновации требовали больше энергии (М-2 потребляла 29 кВт), да и площадь конструкция заняла в четыре раза больше, чем предшественница (22 м 2 ). Счетных возможностей данного устройства вполне хватало для реализации ряда вычислительных операций, но серийное производство так и не началось.
История вычислительной техники в СССР
Регулярно то на одном, то на другом форуме, если речь идёт о СССР или науке и технике в СССР, обязательно находится «умник», который непременно вставит свои пять копеек и ляпнет: «Если бы Сталин не преследовал кибернетику, то хе-хе. » Дальше, в зависимости от публики на форуме, его или с удовольствием возюкают фэйсом об тэйбл, а потом посылают учить матчасть, или сочувственно поддакивают.
К сожалению, во второй половине восьмидесятых в массовое сознание накрепко вбили три мифа:
В СССР преследовали кибернетику.
Из-за преследований кибернетики не развивалась вычислительная техника.
Именно тогда СССР отстал от США и Запада.
Миф первый: В СССР преследовали кибернетику
Если считать преследованием несколько критических статей, в которых кибернетика справедливо критиковалась за излишне механистичный подход к управлению различными системами в независимости от их сложности. Согласитесь, что управление самолётом и управление государством — это две большие разницы. Претензии кибернетиков на создание искусственного интеллекта в то время вообще выглядели смехотворными. И дело не только в уровне техники и элементарной базе. Просто одна радиолампа или один транзистор, не равный нейрону, и два миллиарда транзисторов в процессоре «Tukwila» совсем не приближают его по возможностям к мозгу крысы. Прошло 60 лет с появления кибернетики, дисциплина «искусственный интеллект» еще крайне далека до появления этого самого интеллекта. И это несмотря на поражающий прогресс «железа» и более полувека исследований и разработок. Критикуя кибернетику, они никоим образом не отрицали вычислительную технику. Вот отрывок из статьи «Кому служит кибернетика», опубликованной в журнале «Вопросы философии» в мае 1953 года: «…Применение подобных вычислительных машин имеет огромное значение для самых различных областей хозяйственного строительства. Проектирование промышленных предприятий, жилых высотных зданий, железнодорожных и пешеходных мостов и множества других сооружений нуждается в сложных математических расчетах, требующих затраты высококвалифицированного труда в течение многих месяцев. Вычислительные машины облегчают и сокращают этот труд до минимума. С таким же успехом эти машины используются и во всех сложных экономических и статистических вычислениях…»
Но пропаганда дала свои результаты, и сейчас глупые дети в независимости от фактического возраста могут поверить сказкам о «десяти тысячах расстрелянных кибернетиках и ста тысячах отправленных на Колыму». Нет таких сказок? Ну, значит будут.
Миф второй: вычислительная техника не развивалась
В октябре 1951 года под руководством академика Сергея Алексеевича Лебедева вступила в эксплуатацию первая универсальная перепрограммируемая советская ЭВМ — малая электронная счетная машина (МЭСМ).
На несколько месяцев позже вступила в эксплуатацию ЭВМ М-1, разработанная в лаборатории Энергетического института АН СССР.
Через год была создана БЭСМ. На тот момент она была одной из самых быстродействующих в мире.
В 1953 году в СССР начали серийно выпускать машину «Стрела».
В 1957 году в серию запустили машину «Урал-1». Всего было выпущено 183 машины.
В 1959 году была создана уникальная малая ЭВМ «Се́тунь» на основе троичной логики.
В июле 1961 года в СССР запустили в серию первую полупроводниковую универсальную управляющую машину «Днепр». До этого были только специализированные полупроводниковые машины. Еще до начала серийного выпуска с ней проводились эксперименты по управлению сложными технологическими процессами на металлургическом заводе имени Дзержинского.
В январе 1959 г. Килби была создана первая интегральная схема.
В 1962 году в США началось серийное производство ИС.
В том же 1962 году на Рижском заводе полупроводниковых приборов начали выпускать интегральную схему Р12-2 на германии, независимо разработанную Юрием Валентиновичем Осокиным.
В ноябре 1962 года перед академиком Глушковым была поставлена задача по созданию общегосударственной автоматизированной системы управления (ОГАС) экономикой. Был разработан экскизный проект «Единой Государственной сети вычислительных центров», который включал в себя около 100 центров в крупных промышленных городах и центрах экономических районов, объединенных широкополосными каналами связи. К этим крупным центрам были бы подключены еще 20000 более мелких. Распределенная база данных, возможность доступа к любой информации из любой точки системы. Ничего не напоминает? У американцев из сети ARPANET вырос интернет. А вот советский проект, к сожалению, не был реализован.
Но на тот момент разрыв в компьютерной технике между СССР и США сократился почти до нуля.
Самая быстрая машина второго поколения в СССР БЭСМ-6, созданная в 1967 году, имела производительность 1 миллион операций в секунду. На тот момент она была самой быстрой не только в СССР, но и в Европе.
Миф третий: СССР отстал в вычислительной технике еще в 50-х
Всего в 60-годах в СССР было разработано около 30 типов ЭВМ. Возникла необходимость унификации программного обеспечения и аппаратной совместимости при создании ЭВМ третьего поколения. В декабре 1967 года в Министерстве радиопромышленности состоялось совещание, на котором за основу для унификации взяли не советскую разработку, а IBM System/360. Предполагалось быстро скопировать IBM, и использовать большое количество уже готового программного обеспечения.
Сергей Алексеевич Лебедев заявил, что такое копирование приведёт к неизбежному отставанию. Но его отказались услышать.
Сергей Алексеевич Лебедев заявил, что такое копирование приведёт к неизбежному отставанию. Но его отказались услышать.
Ого, а вот с этого момента можно поподробнее? Что, почему и как?
. хотя вот кстати сам не люблю стандартизацию как таковую, по моему лучше делать что то универсальное, а стандартизация ведет к монополизации и прочей хрени.
Миф первый: В СССР преследовали кибернетику. Если считать преследованием несколько критических статей, в которых кибернетика справедливо критиковалась.
Ну как-бы дааа. ну подумаешь несколько статей. фигня какая.
Через год была создана БЭСМ. На тот момент она была одной из самых быстродействующих в мире.
Ну да. ну вот. впереди планеты всей.
Ага, блин! БЭСМ-1 была создана В ЕДИНСТВЕННОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ, а IBM 701 которая была БЫСТРЕЕ выпускалась СЕРИЙНО!
О ОГАС! А как же. Великий монстр академика Глушкова, который вот еще б чуть-чуть и уел проклятый буржуйский интернет.
Изначально дебильная идея «все управляется из одного места» была совершенно естественна для правителей СССР того времени. НУ А КАК ИНАЧЕ ТО. Соответственно модульной она быть просто не могла.
В декабре 1967 года в Министерстве радиопромышленности состоялось совещание, на котором за основу для унификации взяли не советскую разработку, а IBM System/360
Ну собственно на этом история развития ЭВМ в СССР и закончилась. Кто-то что-то еще трепыхал в единичных экземплярах, но все финансирование и страшно дефицитные радиодетали шли только на РЯД (Клоны ЕС).
Приятно нам это или не приятно, мы не должны врать сами себе. В СССР вычислительная техника делалась ВОПРЕКИ решениям Партии и Правительства, которые с активным идиотизмом планомерно гробили направление.
Я не силён в истории ЭВМ, однако травля ученых кибернетиков и генетиков была. Факт.
Если все было так замечательно, то почему отстали то?
Ответ: не было конкуренции.
На Лекториуме сейчас идет курс «История ЭВМ и программирования» в советской России. Довольно-таки интересно)))
Печаль вычислительной техники в СССР в первую очередь ещё была в том, что она в первую очередь была на 146% ориентирована на НИИ и военных, а не на простых потребителей. И такой подход погубил не только вычислительную технику, но и многие другие сферы производства. Ведь основной потребитель всего должен быть рядовой гражданин, которого куда больше, а не только специфические сферы, где хватает минимум производства.
Автор: Антон Мерзляков
Как известно, советское руководство уделяло освоению космоса, военной и тяжелой промышленности особое внимание в сравнении с производством товаров «народного потребления». Но даже при таком раскладе некоторые амбициозные проекты так и не были реализованы. Иногда не хватало финансирования, иногда силы решали перебросить на более, как тогда казалось, перспективные направления. В этом материале мы расскажем, как не дошел до воплощения один из подобных проектов — по разработке и запуску «тяжелого межпланетного корабля».
«Как появилась идея создания межпланетного космического корабля»
Насчет частичного освоения (ну или хотя бы посещения) Марса, четвертой планеты Солнечной системы, человечество размышляет уже не первый десяток лет. Понятно, что подобные планы строили и советские инженеры и конструкторы, особенно после успешных запусков первых в своем роде космических спутников и выхода человека в околоземное пространство. Не стоит забывать и о космической и военной гонке, разворачивавшейся между СССР и США.
В общем, к началу 1960-х годов в Союзе начали всерьез задумываться о создании так называемого тяжелого межпланетного корабля, или ТМК. Как понятно из названия, его основным предназначением виделись долговременные космические экспедиции с высадкой космонавтов на ближайших к Земле планетах — сначала на Марсе, а впоследствии и на Венере.
Амбициозно? Не то слово. Особенно с учетом того, что начать осуществление таких полетов предполагалось уже к середине 1970-х годов (напомним, что на Марс человек не попал и по сей день — экспедиция отправится к планете в лучшем случае в 2025 году силами компании SpaceX Илона Маска).
При этом к концу 1950-х — началу 1960-х вывести в космос межпланетный корабль (если предположить, что его разработка вполне реальна) способны были только сверхтяжелые ракеты. У СССР на тот период была всего одна подобная ракета — Р-7. На такой на орбиту выводили первые спутники и собак Белку и Стрелку, а также «Восток» с Юрием Гагариным.
Так появилась необходимость в разработке более совершенной и мощной ракеты. В книге «Марсианский проект Королева» (есть в свободном доступе) инженер-конструктор Владимир Бугров вспоминает: «На основании постановления правительства от 23 июня 1960 года С. П. Королев вместе с большой кооперацией смежных организаций, привлеченных к этим работам, со своими соратниками В. П. Мишиным и М. К. Тихонравовым приступил к созданию ракеты Н1 и тяжелого межпланетного корабля».
«Как, по задумке исследователей, должна была выглядеть ракета-носитель Н1»
В той же книге одна из глав открывается такими словами, описывающими основные характеристики и компоновку как самого корабля, так и ракеты-носителя: «Облик марсианского пилотируемого ракетно-космического комплекса (МПРКК) окончательно сформировался к 1964 году — лишь на четвертый год проектирования. Он состоял из двух основных частей: марсианского пилотируемого космического комплекса (МПКК) — для полета экипажа к Красной планете, высадки на ее поверхность и возвращения на Землю (иногда тяжелый межпланетный комплекс называли ТМК) — и межпланетного ракетного комплекса (МРК), где в качестве основного элемента использовалась трехступенчатая ракета-носитель Н1, а также имелись технический, стартовый комплексы и другие наземные сооружения».
«Википедия» уточняет: H1 — советская ракета-носитель сверхтяжелого класса, которая должна была оказаться способна выводить на орбиту с Земли 80 тонн груза. Разрабатывалась с начала 1960-х годов в ОКБ-1 (нынешняя РКК «Энергия») под руководством академика Сергея Королева. Сейчас Н1 известна скорее благодаря планам по ее использованию в советской лунно-посадочной пилотируемой программе (последнюю позже также закрыли, так и не достигнув целевого результата). Но в самом начале 1960-х, когда только планировали постройку межпланетного космического корабля, идеи вроде «Быстрее, выше, сильнее» процветали, существенного недостатка в финансировании еще не было, так что выводить ТМК в космическое пространство должна была именно эта сверхтяжелая ракета.
«В чем заключалась разница подходов двух ученых, параллельно работавших над проектом ТМК»
Сам межпланетный космический корабль также предлагался в двух вариантах. Описанный выше проект — авторства Константина Феоктистова, инженера-разработчика и летчика-космонавта. Если коротко, то он был максимально амбициозен и, как выяснилось, существенно опережал не только свое время (проект представляли в 1962—1964 годах), но и наше.
Тяжелый межпланетный корабль в вариации 1963 года. Иллюстрация: «Марсианский проект Королева»
Так, ТМК Феоктистова должен был собираться на околоземной орбите с последующим разгоном к Марсу и предполагал высадку на поверхность планеты двух космонавтов (полная численность экипажа — три человека). Интересно, что двигатели корабля изначально должны были использовать «электрореактивную двигательную установку с ядерным реактором (ЯЭРДУ)».
В книге Бугрова процесс описывается так: «В результате ядерной реакции горючее превращается в высокотемпературный газ, истечение которого из сопла с очень высокой скоростью создает тягу. ЭРДУ создает значительно меньшую по сравнению с ЖРД тягу, но за счет длительного включения, постепенно наращивая скорость и раскручивая комплекс в течение нескольких месяцев на околоземных орбитах, может обеспечить его разгон к Марсу. Таким же образом предполагалось выполнять операции при переходе на орбиту спутника Марса и при старте с нее».
С учетом того, что подобная марсианская экспедиция получилась бы достаточно продолжительной (если отталкиваться от заданной траектории полета с возвращением в район Земли, получается не менее двух-трех лет), проект ТМК Феоктистова предполагал разработку систем жизнеобеспечения, регенерации кислорода и производства еды прямо во время миссии.
Вот некоторые цитаты из книги с описанием нескольких блоков ТМК:
«Главным фактором, определявшим облик и конструкцию, являлась длительная невесомость. Бороться с ней пытались путем создания искусственной тяжести за счет вращения корабля вокруг центра масс».
«Снизить необходимость обеспечения экипажа пищей можно только за счет воспроизводства на борту. Для этого разрабатывался специальный замкнутый биолого-технический комплекс (ЗБТК)».
«В состав ЗБТК также входили хлорельный реактор, ферма с животными — кроликами или курами, от которых впоследствии отказались, — и система утилизации отходов с запасами реактивов».
Вариация ТМК от Глеба Максимова, советского ученого и инженер-конструктора, была более приземленной и не предполагала высадки космонавтов на Марс.
Задумывалось создание «небольшого по массе корабля, рассчитанного на трех членов экипажа, с исследованием на пролетной траектории и без посадки на его поверхность или без выхода на околомарсианскую орбиту с последующим возвращением корабля в район Земли с посадкой отделяемого спускаемого аппарата». В состав такого корабля хотели включить «жилой, рабочий (со шлюзом для выхода в открытый космос), биологический, агрегатный отсеки, спускаемый аппарат и корректирующую двигательную установку».
Интересно, что этот вариант предполагал создание так называемого наземного экспериментального комплекса (НЭК), и эту идею даже реализовали. С этой целью разработали специальный полноразмерный макет ТМК, с чем помогал основанный в 1963 году Институт космической биологии и медицины (впоследствии Институт медико-биологических проблем).
В книге с воспоминаниями Бугрова заявляется, что НЭК «содержал все необходимые системы для имитации условий длительного межпланетного полета (кроме невесомости) и обеспечения жизнедеятельности экипажа в этих условиях». Именно в НЭКе в 1967—1969 годах установили образец тяжелого межпланетного корабля, в составе которого проходили наземную отработку «бортовые системы жизнеобеспечения, радиационной защиты, спасения в аварийных ситуациях, сбора и обработки экологической и медико-биологической информации и многие другие».
«Почему проекты межпланетных космических кораблей так и не были реализованы»
Если коротко, советское руководство решило, что освоение Луны является более перспективным направлением (тем более что США делали в этом значительные успехи, а космическую гонку между двумя сверхдержавами никто не отменял). Вторая причина кроется в смерти Королева, после чего успешно «продавливать» идеи по экспедициям к Марсу или Венере (а в теории и к другим планетам) ни у кого не получалось. Да и сама эта идея к середине 1970-х слегка устарела.
Впрочем, сыграли свою роль и испытательные запуски сверхтяжелой ракеты Н1, произведенные на космодроме Байконур (всего их было четыре): все они оказывались неудачными, сбои происходили еще на этапе работы первой ступени. В общем, активную работу над Н1 полностью свернули уже к 1976 году. По сути, это и поставило крест что на марсианской, что на лунной программе СССР — к тому моменту советская космонавтика переходила к идеям долговременных орбитальных станций.
Автор: Антон Мерзляков
Фото: носят иллюстративный характер
Нижнетагильские археологи раскопали советскую технологическую линию, выпускавшую пирожки по 5 копеек
Сотрудники кафедры археологии Нижнетагильского государственного университета в ходе раскопок на складе предприятия «Тагилхлеб» обнаружили хорошо сохранившийся артефакт советских времён. Специалисты опознали в нём машину для производства культовых советских пирожков с повидлом.
Обжаренная в масле трубочка из теста с повидлом внутри, открытая с обоих концов, была предметом вожделения примерно трёх поколений советских детей. Цена её была стандартной – пять копеек, что составляло 1/24 процента средней заработной платы в СССР в 1980 году.
Единственным специалистом, помнящим секреты производства «пирожков за пять копеек», оказался 96-летний Иван Николаев, живущий ныне в Харьковской области Украины. Археологи собрали деньги, чтобы привезти его в Нижний Тагил, однако из-за коронавирусных ограничений технолог не может выехать из страны.
Руководство «Тагилхлеба» пообещало взять на себя повышенные социалистические обязательства по производству пирожков, если машину удастся запустить до 7 ноября.
Говорят, после просмотра этой передачи Владимир Высоцкий написал свою знаменитую песню «Письмо в редакцию телепередачи «Очевидное-невероятное» из сумасшедшего дома». ))
В этом выпуске рассказывается о различных таинственных происшествиях, случающихся с кораблями и самолётами в самой загадочной части Атлантического океана.
Поговорить об этом феномене в студию к уважаемому Сергею Капице пришли потрясающие люди: контрадмирал Николай Иванович Рябинский, капитан первого ранга Геннадий Александрович Савичев, Герой Советского Союза заслуженный лётчик-испытатель Марк Лазаревич Галлай, кандидат технических наук руководитель отдела подводных исследований Института Океанографии Владимир Георгиевич Ажажа,заслуженный лётчик СССР Владимир Федорович Ужов, заслуженный штурман СССР Евгений Петрович Ежов, кандидат географических наук Павел Павлович Гансон.
1976. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
Шикарный канал. Жаль тогда ещё подписок не придумали.
Отправляемся в путешествие через Атлантику с Туром Хейердалом и Юрием Сенкевичем!
Экспедиция «Ра». Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
В своё первое научное путешествие Тур Хейердал отправился на Маркизские острова в Тихом океане, где несколько месяцев занимался изучением местной флоры и фауны. Эту работу молодого учёного прервала Вторая мировая война, и тогда он прошёл спецподготовку радиста-диверсанта и принимал участие в борьбе за освобождение Норвегии от нацистов.
В итоге Тур Хейердал доказал свою теорию о том, что островные архипелаги Тихого океана были заселены не только из Азии, но и из Южной Америки.
Затем, в 1969–1970 годах команда Хейердала пересекла Атлантический океан на папирусных ладьях «Ра» и «Ра-2», тем самым продемонстрировав возможность проникновения египтян на американский континент за тысячи лет до Христофора Колумба.
В экспедиции на «Ра» принимал участие и известный российский телеведущий и путешественник Юрий Сенкевич, и я предлагаю послушать рассказ Юрия Александровича и посмотреть увлекательный фильм о путешествии на папирусной лодке «Ра-II», построенной по рисункам лодок Древнего Египта и доработанной с учётом предыдущих ошибок, через Атлантику.
Немного о гражданской войне в Афганистане
Первая афганская левая партия, Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), была основана в 1965 году городскими интеллектуалами, которые стремились модернизировать страну и сдерживать вмешательство крупных капиталистических стран. Левые поддержали свержение монархии в 1973 году и получили четыре министерских поста в республиканском правительстве Мухаммеда Дауда. Однако в последующие несколько лет авторитарная тенденция Мухаммеда Дауды привела к формированию его абсолютистского режима, не оставившего демократических свобод. НДПА была запрещена, а ведущие левые отправились в изгнание.
В конце 1970-х годов политическая напряженность обострилась в связи с экономической стагнацией, вызванной резким сокращением иностранной помощи. Афгано-американские отношения испортились из-за поддержки Даудом пуштунских активистов, ведущих давнюю борьбу за автономию с Пакистаном. Пакистанский регион Белуджистан простирается на территорию Афганистана, и жители этого региона стремились создать независимое государство. В ответ на поддержку Даудом движения за пуштунскую автономию США приостановили проекты развития в Афганистане. Советской помощи было недостаточно для поддержания афганской экономики, а повсеместная нищета усилила общественную поддержку с одной стороны коммунистических, а с другой исламистских движений.
Из-за растущего обнищания в провинциях вспыхнули стихийные восстания, а усилия афганского правительства по подавлению растущего инакомыслия создали еще большую общественную оппозицию. Убийство Мир Акбара Хибера, популярного лидера НДПА, 17 апреля 1978 года вызвало массовое недовольство и волну протестов в Кабуле. Большинство афганских левых обвинили режим Мухаммеда Дауды в смерти Хибера. Но правительство Дауды подавило НДПА и заключило в тюрьму ведущих активистов партии.
Мятежные настроения постепенно распространились на армию, где традиционно были сильны левые настроения. 27 апреля 1978 года армейские подразделения окружили Президентский дворец, и после перестрелки Мохаммад Дауда и члены его семьи были найдены мертвыми. Новое правительство было сформировано лидерами НДПА, которые были освобождены из тюрьмы военными во время так называемой Апрельской революции.
Исламское сопротивление и гражданская война (1978-1996 гг.).
Чтобы удержать восстание от свержения правительства и восстановить контроль над территорией, НДПА обратилась за военной помощью к Советскому Союзу. Взывая к марксистской солидарности, лидеры НДПА обратились к Советскому Союзу за военной помощью, и в декабре 1979 года Советский Союз направил армию из 120 000 солдат в Афганистан в поддержку НДПА. Советские войска помогли НДПА установить контроль над крупными городами и транспортными путями, но сельская местность оставалась под контролем повстанцев и противников правительства. Присутствие советской армии стало еще одним катализатором, подпитывающим националистическое восстание против НДПА.
Основную оппозицию руководству НДПА возглавляли исламские фундаменталисты, которые стали известны как моджахеды (святые воины). Исламская партия Афганистана и Исламское общество Афганистана (Джамаат-и-Ислами) возглавили войну против НДПА и советской армии с помощью десятков небольших религиозных организаций. Будучи основным местом соперничества времен холодной войны, США финансировали исламскую оппозицию по тайным каналам при материально-технической поддержке пакистанских спецслужб. В 1980-е годы военная борьба низкой интенсивности переросла в крупномасштабную гражданскую войну, в ходе которой обе стороны совершили многочисленные зверства. Попытки начать диалог и примирение между НДПА и исламистами оказались безуспешными и зашли в тупик.