Продюсер машины времени мелик пашаев
Продюсер машины времени мелик пашаев
Колоритная, хотя и довольно противоречивая фигура в отечественном роке, музыкант, а позднее устроитель концертов и масштабных гастролей, Ованес Мелик-Пашаев стал в 80-х одним из крестных отцов нынешнего российского шоу-бизнеса. Позднее он, оставив по себе у кого-то добрую, а у кого-то и не особо память, совершил неожиданный пируэт, перенеся свою артистическую карьеру в Болгарию, где быстро достиг заметных результатов.
Ованес Мелик-Пашаев (иногда известный как Ванек) родился 9 апреля 1951 в Москве, в семье, которая дала стране ряд известных дирижёров и художников. В 1968 он окончил математическую школу при Московском государственном университете, а в 1974 году физический факультет МГУ. Как и большинство его сверстников, с юности интересовался популярной музыкой, занимался в музыкальной школе по классу фортепьяно, свой первый опыт сцены приобрёл в школьных группах, студентом МГУ собрал свою группу ГЛОРИЯ, а в январе 1973 был приглашён клавишником в популярную МОЗАИКУ.
Альянс с МОЗАИКОЙ продлился года полтора. Тогда же Мелик-Пашаев серьёзно занялся аппаратурой и фирменными инструментами, что позволяло ему легко озвучивать любое камерное мероприятие или подпольный сэйшен. По окончании Университета, с 1974 по 1978, он преподавал на кафедре физики в МИТХТ им. Ломоносова, но не терял надежды вернуться на сцену.
Такая возможность представилась в августе 1978, когда Ванек предложил свои услуги стремительно набиравшей обороты МАШИНЕ ВРЕМЕНИ, устроив ей выгодную поездку в посёлок лесозаготовителей Каджером в сотне километров от Печоры (республика Коми). Как клавишник Мелик-Пашаев МАШИНЕ не сгодился, однако, устроил музыкантов как заведующий технической частью, концертный звукорежиссёр и администратор. Осенью он уволился из МИТХТ и с головой ушёл в шоу-бизнес.
Он остался с МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ после раскола, случившегося весной 1979, приложил руку к рождению нового состава, перешёл вместе с группой сначала в областной гастрольный театр комедии, а потом и в Росконцерт, где сумел выторговать для себя пост её художественного руководителя. Он явно ощущал себя начальником, на афишах неизменно располагался по центру и держался как самый главный. Время расставило всех по своим местам, а в начале 80-х многие, и верно, считали Мелик-Пашаева лидером группы.
Весной 1982, после разгромной статьи «Рагу из синей птицы», на МАШИНУ ополчился весь идеологический аппарат страны. Её не запретили, но лишили возможности выступать. Скандал этот ускорил разрешение давно тлевшего в группе конфликта. Всё это время Ванек постоянно строил шаткие финансовые пирамиды и плёл за спиной артистов интриги, стремясь держать под своим контролем всех и вся. Когда же нужда в его услугах отпала, а сама группа оказалась под ударом, Мелик-Пашаев решил увести от Макаревича и Кутикова всю команду.
Как результат, в апреле 1982 вместе с Ованесом МАШИНУ ВРЕМЕНИ покинули Пётр Подгородецкий и Игорь Кленов. Их, однако, для создания полноценной группы было недостаточно, и Ванек позвонил Алексею Романову из впавшего в анабиоз ВОСКРЕСЕНИЯ. Романов: «Он знал, что ВОСКРЕСЕНИЕ очень популярно в Москве, и поставил на эту карту. У меня был Вадик Голутвин, а у него Петя Подгородецкий и Игорь Клёнов. Игорь в МАШИНЕ был звукорежиссёром, а вообще он музыкант классный».
Так на свет родилось ВОСКРЕСЕНИЕ третьего созыва, в ряды которого вошли Алексей Романов (вокал), Вадим Голутвин (гитара), Игорь Клёнов (бас), Пётр Подгородецкий (клавишные) и Владимир Воронин (барабаны). Они сходу записали альбом «Радуюсь», а в конце года устроились в Ташкентский цирк, под маркой которого получили возможность ездить на гастроли. Использовать своё имя группа не могла, поэтому честолюбивый Ванек оформил музыкантов на работу под громоздкой вывеской Группа Ованеса Мелик-Пашаева (ГОМП). Администратором ГОМП стал молодой Борис Зосимов (позже директор компании Biz Enterprises и российского MTV).
Летом того же 1984 обломки ГОМП (Голутвин, Клёнов, Подгородецкий, Воронин и бывший трубач ВЕСЁЛЫХ РЕБЯТ Александр Чиненков, игравший на альбоме «Радуюсь») начали работать над альбомом, впоследствии получившим название «Московское время». В процессе репетиций Подгородецкого сменил клавишник Сергей Нефёдов (экс-ФАНТАЗИЯ), а на финальной стадии записи на басу за Клёнова сыграл вернувшийся из заключения Романов. Осенью они предприняли безуспешную попытку устроиться в филармонию как САЛЮТ, а в 1985 взяли имя СВ.
Группа Ованеса Мелик-Ппашаева приказала долго жить, но сам он не долго горевал по поводу её бесславной кончины и осенью того же 1984 устроился в Марийскую филармонию в Йошкар-Оле, где создал гастрольную программу «В едином ритме», в которой на протяжение следующих четырёх лет отметились едва ли не все заметные фигуры филармонического, а потом и любительского рока Москвы: тот же Алексей Романов, Владимир Кузьмин и ДИНАМИК, АЛЬФА, ЧЁРНЫЙ КОФЕ (где он тоже числился худруком), РОК-АТЕЛЬЕ, МИСТЕР ТВИСТЕР, КРАСНАЯ ПАНТЕРА и многие другие.
Осенью 1987 Ованесу представилась возможность блеснуть своими вокальными данными, когда Крис Кельми пригласил его, наряду с другими популярными в те годы артистами, участвовать в исполнении своей песни «Замыкая Круг» и съёмках одноименного клипа, показанного в новогодней программе.
В 2001 году в рамках JVL-Holding Мелик-Пашаев создал фирму Жокер Медиа, основной целью которой стала популяризация современной русской культуры в Болгарии. В соответствии с ней фирма проводит гастроли артистов оперы и балета, российских театров, эстрадных певцов, показы художественных и документальных фильмов, встречи с актёрами и режиссёрами. В 2003 фирма приобрела права на издание русскоязычного информационно-аналитического журнала «Бизнес-контакты», который издаётся в Болгарии с 1997. В 2005 Ованес Мелик-Пашаев и его фирма стали инициаторами создания общественной организации Форум российских соотечественников. В том же году поп-группа KAFFE, которую он менеджировал, представляла Болгарию на телевизионном конкурсе «Евровидение», правда, без особого успеха.
В 2008 году Жокер Медиа официально стала соорганизатором проведения Года России в Болгарии. Ещё одними важными аспектами зарубежной деятельности Мелик-Пашаева стали укрепление контактов между православными церквями России и Болгарии, а также поддержка издания исторических работ, так или иначе посвящённых многолетним взаимоотношениям двух стран.
Продюсер машины времени мелик пашаев
Затяжной поворот: история группы «Машина времени»
Год 1982-й. «Многие из нас посвятили жизнь музыке, литературе, эстрадной режиссуре, и мы авторитетно заявляем, что пением выступление „Машины Времени“ назвать нельзя» (отрывок из письма советских заслуженных деятелей искусства, вошедший в приснопамятную статью «Рагу из синей птицы», опубликованную в «Комсомольской правде»).
Год 1999-й. Президент России Борис Ельцин наградил участников группы «Машина Времени» Орденами Почета «За заслуги в развитии музыкального искусства».
Первая половина 80-х. Услышав песню группы «Машина Времени» «Кого ты хотел удивить?» на одном из худсоветов, композитор Микаэл Таривердиев спросил своих коллег: «Простите, пожалуйста, а кто эти молодые люди? У них есть художественный руководитель?» – «Да. Вот, Андрей Макаревич у них пишет песни». – «Он кто?» – «Архитектор». – «Ну, так пусть и занимается архитектурой. Давайте, каждый будет заниматься своим делом». На этом худсовет закончился.
Действующие и бывшие «машинисты» рано взялись за мемуары, и у поклонников «МВ» уже, полагаю, сформировалась определенная ретроспективная библиотечка. В нее можно зачислить не только писательские труды Андрея Макаревича, Максима Капитановского, Петра Подгородецкого, но и массу блуждающих в Интернете и печатной прессе воспоминаний людей, так или иначе, в разные периоды причастных к группе.
Однако «Машина» едет и едет. Четыре десятилетия! И ее история ширится и переосмысливается. Столь дальнобойного и гиперуспешного рейса в отечественной рок-музыке не получилось ни у кого и вряд ли получится в обозримом будущем. Один этот факт делает «Машину Времени» уникальным в наших палестинах явлением. Начав как советские «битлы», Макар со товарищи к сегодняшнему дню превратились в российских «роллингов», по крайней мере, с хронологической и статусной точек зрения.
А еще «Машина Времени» – ровесница телепрограммы «Время» и такой же, как эта священная новостная передача «на первой кнопке», брэнд, связующий поколения. Той страны и строя, где они родились, давно нет, а «Машина» и «Время» есть.
Однокласснику Макаревича по 19-й московской английской спецшколе и участнику самого первого состава «МВ» Юре Борзову, ткнув пальцем в небо, удалось попасть в судьбоносное словосочетание. «Он предложил назвать группу „Дюрапонские паровики“, и он же придумал вариант „Машины Времени“», – вспоминает Макар. «Тогда все словосочетания звучали во множественном числе. Я выбрал второе название, как более простое и легкое для понимания. Без всяких подтекстов. Просто хотелось красиво и почуднее – так было модно». Подтекст, а вернее суть, это название обрело с годами. Дискография «МВ», вагон ее хитов стали саундтреком к советско-российской истории второй половины прошлого века. Перематывая его взад-вперед, действительно можно путешествовать во времени…
Так вышло, что я оказался первым автором без «машинистского» прошлого, кто взялся за летопись «МВ». И от каждого из нынешних участников группы получил какой-нибудь дельный совет. Один, например, почему-то предостерег: «Смотри, если ты артиста не очень любишь, хорошей книжки не получится», а другой напутствовал: «Главное, чтобы вышла разносторонняя история, а не Евангелие от Макара». На практике такие советы мне не пригодились. Попросту говоря, они были лишними. Но, запомнилось, с каким неравнодушием друг к другу и к делу своей жизни «машинисты» их произносили. В какой бы толстокожести и буржуазности не упрекали этих звезд, которые давно «не ездят в метро», скептики и отдельные вчерашние соратники, в них все еще улавливается что-то от длинноволосых молодых рокеров, мотавшихся в 70-е на полулегальные сейшены по студенческим общагам и летним крымским лагерям. Во всяком случае, вспоминать о далеких временах они готовы часами…
Из тех, чью сегодняшнюю прямую речь непременно хотелось включить в книгу, я недосчитался троих: давно пропавшего без вести бедового клавишника «Машины» 80-х Александра Зайцева, его предшественника и сменщика на том же посту Петра Подгородецкого (написавшего год назад скандальные мемуары «„Машина“ с евреями» и теперь заявившего мне: «Больше этой темой не интересуюсь. Я все сказал») и одного из основателей «МВ», давно покинувшего родину Сергея Кавагоэ. В последнее время Кава, осевший в Канаде, находился в жесточайшем кризисе. «Машинисты» контакт с ним фактически утратили. Существовал электронный адрес Сергея, на который я несколько раз отправлял послания, остававшиеся без ответа. Когда книга была уже фактически завершена, из-за океана пришло скорбное известие: Кавагое умер в ванной своей квартиры от острой сердечной недостаточности. Ему было 55. Прошу учесть, что все высказывания о Каве на страницах этой книги сделаны до его смерти.
Андрей Макаревич, Макар– один из создателей «Машины Времени», ее бессменный рулевой, основной автор, фронтмен, гитарист, сказитель, телезвезда, орденоносец, народный артист России… Ну, что тут долго распинаться: все и так всё знают.
Александр Кутиков – бас-гитарист, вокалист, саундпродюсер и автор многих хитов «Машины». Дважды отлучался из группы, но сейчас уже кажется, что он был в «МВ» всегда. Глава компании «Sintez Records», издающей альбомы «Машины Времени» и владеющей фактически всем ее каталогом.
Евгений Маргулис, Гуля – гитарист, вокалист, автор «Машины», ее блюзовое настроение и особое концертное обаяние. Уходил из команды надолго, приходил случайно. Его нынешнее участие в «МВ» – наглядное подтверждение тезиса о том, что нет ничего более постоянного, чем временное.
Валерий Ефремов – барабанщик «МВ» с 1979 года и по сей день. Возможно, самый бесстрастный музыкант в этом амплуа. Зато образцово надежен в профессиональном и человеческом плане. Чем и дорог коллегам по группе. Не поет, не пишет, не пляшет, избегает даже минимальной публичности вне сцены. В свободное от основной работы время занимается спортом.
Андрей Державин – бывший «сталкер» отечественной попсы, на излете прошлого века рекрутированный в вечную «Машину» на должность клавишника. Занимает ее и поныне. По сравнению с другими участниками группы – салага, но быстро проявил себя так, что «деды» его зауважали и даже полюбили, почти как «сына полка».
Алексей Романов – один из корифеев русского рока, лидер группы «Воскресение», с которой «МВ» связана незримыми узами многие десятилетия. В середине 70-х некоторое время был вокалистом «Машины». Друг Макара со студенческих лет. Собственно, и всем другим «машинистам» друг примерно с той же поры.
Борис Гребенщиков, БГ – хранитель группы «Аквариум», сэнсей отечественного рок-н-ролла, «человек от которого сияние исходит»… Что еще перечислить? Собеседник Макара с 1976 года и до сего момента. Как и Андрей Вадимович награжден Орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
Максим Капитановский – барабанщик «Машины» начала 70-х. С 1983-го по 1994 год работал концертным звукорежиссером «МВ». Большой и старший по возрасту приятель Макаревича, один из летописцев группы, часть карьеры проведший в советских эстрадных ВИА. Был главным редактором газеты «Смак».
Александр Бутузов, Фагот – столичный тусовщик-«семидесятник», поэт, меломан, хроникер эпохи. Был штатным чтецом-декламатором «Машины» времен программы «Маленький принц» и комсоргом группы. Выведен из состава за систематические нарушения режима и попадания в вытрезвитель.
Петр ПОДГОРОДЕЦКИЙ. «Машина с евреями»
(Продолжение. Начало в № 10)
«ПИСАТЬ ПЕСНИ Я СТАЛ ЛЕТ ЧЕРЕЗ 20, НАНЮХАВШИСЬ КОКАИНА»
Праздники возвращения в штатскую жизнь прошли ярко, но быстро. Выпито было много, но похмелье потихонечку начинало проходить. И во весь рост вставал вопрос: чем заниматься дальше? И я стал думать, что же еще есть у меня в активе, кроме феноменальных способностей. И тут я вспомнил, что в армии начал писать песни.
Придя из армии осенью 1978 года, я стал думать, что делать с разными песенками, которые я написал, отдавая (единственный, кстати, из классического состава «Машины») воинский долг. Тем более что песенки были без слов, в том числе и первый вариант «Поворота». Писать тексты я стал лишь лет через 20, нанюхавшись кокаина.
Где-то зимой 78-79-го года меня пригласили на любопытное мероприятие. В Доме композиторов было запланировано прослушивание и обсуждение программы «Машины времени» «Маленький принц», о которой я уже упоминал. Формат встречи был такой: сначала шоу, затем на сцену вытаскивался стол, за него садились композиторы, и начиналось обсуждение.
Председательствовал Юрий Саульский, известный своим неравнодушным отношением к «Машине», тем более что его сын Игорь до отъезда в Америку играл там на клавишных. И вот Саульский вопрошает: «Кто хочет высказаться?». Тут встаю я, представляюсь и говорю то, что думаю. А думал я следующее: «В этой программе все притянуто за уши. Проза Сент-Экзюпери, стихи и песни «Машины времени» объединены вместе только для того, чтобы получить возможность пройти художественный совет. Ни о каком «синтезе искусств» и речи быть не может».
Правда, потом Саульский смягчил мое выступление, и общий мотив встречи был вроде: «Надо дать ребятам шанс». Когда я зашел в гримерку, кто-то процедил сквозь зубы: «Да, не ожидали. ». Я думал, что меня даже побьют, но обошлось. Женька Маргулис уже много позже признался мне: «Так хотелось тебе тогда морду набить!». Но самое смешное произошло на следующий день.
Взят я был вторым клавишником в пару к Крису. Правда, репетировали мы вместе недолго. Я лег на операцию по поводу зрения, примерно на полтора месяца. Вышел в конце марта-начале апреля. И тогда Кутиков сказал мне, что от Макаревича уходит коллектив и было бы неплохо поиграть нам всем вместе, то есть Ефремову, Кутикову, Макаревичу и мне.
«ПРОЩЕ ОТДАТЬСЯ, ЧЕМ ОБЪЯСНИТЬ, ПОЧЕМУ ТЫ ЭТОГО ДЕЛАТЬ НЕ ХОЧЕШЬ»
Все уговоры происходили так: меня брали под ручку и нашептывали, как будет здорово, если мы с Ефремовым перейдем в «Машину». В основном, конечно, Кутиков, который рассказывал, какой Макаревич талантливый, как ему сейчас одному плохо, как он переживает. Говорилось о том, что надо поддержать товарища в трудную минуту.
Договорились для начала записать вместе альбом. Первая репетиция прошла в той же студии ГИТИСа. Мне поставили клавишные, как сейчас помню, Crumair Multiman, и мы как заиграли! Было это в мае 1979 года. Альбом нужно было записать за месяц, поскольку Макар собирался летом в Польскую Народную Республику. А поехал он туда не к Чеславу Немену, а к своему приятелю Мартину, молодому оппозиционеру (поляки все тогда числились оппозиционерами), журналисту и кинорежиссеру, который снимал фильм о русском роке.
В общем, мы за месяц должны были записать альбом, что и сделали довольно успешно. Насколько я помню, там были песни «Синяя птица», «Твой дом», «Будет день», «Кого ты хотел удивить?», а также несколько довольно тягучих макаровских баллад, которые, насколько было можно, мы украсили посредством аранжировки и пассажами клавишных. Макар же поехал в свою Польшу, где пробыл аж до августа.
В августе уже начались наши первые концерты в новом составе. Я не знаю, откуда взялся наш торговый агент, позже получивший титул «художественного руководителя», появился он еще до меня.
Бывало так, что сотни молодых людей, купивших половинки открыток с размытой печатью и написанной от руки датой (по 10 рублей, между прочим), вываливались из подмосковных электричек, а затем толпами шатались вокруг полустанка в поисках Дома культуры, в который их отправили подпольные антрепренеры.
В подпольной популярности того времени были свои прелести. Осенью 79-го из каждого открытого окна звучали наши песни примерно в таком же объеме, как песни Владимира Высоцкого. Но Высоцкого в лицо знала вся страна, благодаря театру и кино, а «Машину времени» не узнавал никто. Ведь даже ее участие в фильме «Афоня», в котором Георгий Данелия использовал фрагмент песни «Солнечный остров», группу саму по себе почти никто не видел. «Арак» как-то мелькнул в кадре, а «Машине» не повезло.
 |
| Советский композитор Юрий Саульский был известен своим неравнодушным отношением к «Машине времени», где когда-то работал его сын Игорь |
 |
| До эмиграции в Америку Игорь Саульский играл в «Машине» на клавишных |
Она была на втором плане в качестве маленького фрагмента, а поскольку киномеханики вырезали и продавали кадрики с «Машиной», то на экран она вообще не попадала. Но самое интересное, что многие молодые люди по нескольку раз ходили на этот фильм, чтобы насладиться «Островом». Это уже была настоящяя популярность. Оставалось только показаться на ТВ или устроить чес по стране с гигантским количеством концертов, афишами и т. д.
Наша легализация, однако, несколько задерживалась, поскольку ни одна концертная организация не думала о том, чтобы сделать на нас полноценную ставку. Первым на это решился Росконцерт, но он пригласил нас не как отдельный коллектив, а в качестве участников так называемого «гастрольного театра комедии Росконцерта, который, как следует из названия, не имел своего здания и даже постоянной сцены.
Театр был, надо сказать, отвратительный, как по актерскому составу, так и по репертуару. Но мы сразу же «замахнулись на «Уильяма нашего Шекспира». Для нас быстро переписали его произведение под названием «Виндзорские насмешницы», вставили туда несколько песен, в результате чего дела пошли в гору.
«ТЕПЕРЬ УЖЕ НЕ НУЖНО БЫЛО ПРИЛАГАТЬ УСИЛИЯ, ЧТОБЫ «СКЛЕИТЬ» КРАСИВУЮ ДЕВУШКУ»
«Машина» начала давать сборы. Более того, народ раскупал билеты и на другие спектакли театра, и как только за сценой раздавалась какая-то музыка, зал взрывался аплодисментами. Правда, с течением времени поняв, что его обманули и никакой «Машины» не будет, зритель потихоньку сваливал со спектакля.
Все началось осенью 79-го года. Театр, повторяю, представлял собой убогое зрелище. Пьянство было беспробудное. Однажды нам вместо второго акта даже пришлось отыграть часовой концерт. Было это в городе Воскресенске. Представляете себе, Дворец спорта, где обычно выступал местный «Химик», три тысячи зрителей, жаждущих увидеть «Машину», а в первом действии невнятное действо с сильно нетрезвыми актерами и актрисами, постоянно путающимися в диалогах.
Ко второму акту уже случилось несколько падений, не планировавшихся великим Шекспиром, так что в перерыве было принято стратегическое решение о ревизии пьесы в сторону увеличения авторской доли «Машины времени», проще сказать, мы начали играть свою концертную программу.
 |
| Владелец аппаратуры Ованес Мелик-Пашаев стал и первым продюсером «Машины времени». Именно Ваник поднял в свое время расценки на выступления популярной группы, и каждый из музыкантов получал за концерт по 100 рублей. А концертов было много |
Со стороны это, возможно, даже напоминало ранние концерты «Битлз», когда маломощная аппаратура не могла переиграть вопли толпы. У нас на сцене стояли две стоваттные колонки, которые могли как-то озвучить спектакль, хотя для концерта их можно было использовать в школьном актовом зале, но никак не во Дворце спорта. Тем не менее все были в восторге, в том числе и мы. И у нас начала закрадываться мысль о собственной гениальности. Если уж мы на таком аппарате сумели поставить зал на дыбы, то. Такие же мысли (не о гениальности, а о возможности собрать кассу) появились и у руководства Росконцерта, и нас отпустили погастролировать по стране.
Как-то раз местные девчонки пригласили нас к себе в гости и завезли в такую глушь, что мы даже несколько взволновались. На фоне темного ночного неба стоял остов жилого дома. Такое впечатление, что остался он в первозданном виде со времен немецкой оккупации. Кругом кучи битого кирпича, раздолбанная лестница на второй этаж. Хозяйки открывают дверь, а за ней оказывается прекрасная трехкомнатная квартира, по тем временам шикарно обставленная. То есть финская кожаная мебель, югославская стенка, чешский хрусталь. Откуда? Кругом разруха, а там свет, газ, горячая вода. Было такое впечатление, что мы попали на какую-то временно свободную «лежку» преступного авторитета.
В общем, когда мы прочесали Ростов и другие города по осени, а затем резко оживили мертвый сезон в Сочи, отыграв там за неделю концертов 20, причем все с аншлагом, встал вопрос о том, чтобы нас перевести из театра в Объединение художественных коллективов Росконцерта на правах этого самого «художественного коллектива».
В ОХК нашему коллективу тут же дали прозвище Машина с евреями. Если не ошибаюсь, авторство его приписывалось ныне покойному конферансье Халемскому. Что касается евреев, то в том составе ни одного полностью оригинального еврея не было. То есть, насколько я себе представляю, отцы были в основном нееврейской национальности.
Правда, у евреев национальность определяется не по отцовской, а по материнской линии. Кстати, мне очень интересно было бы узнать девичьи фамилии матерей моих коллег по группе. Думаю, узнал бы много интересного, а вместе со мной и читатели. Единственным настоящим евреем, который тогда не работал в «Машине», но все время находился поблизости, был Женька Маргулис. А вот насчет Ованеса Мелик-Пашаева ничего точно сказать не могу.